Вот они где, концлагеря. Не в истории.
Вот они где, мелющие жернова. Не где-то там далеко. А у каждого под боком.
Соседний с бабушкиным дом за забором и тяжелыми воротами тоже коррекционный интернат. И мне как-то жутко думать о том, мимо чего я ходила, слыша изредка играющих во дворе интерната детей.
Это все не укладывается в голове. Как люди, которые это творят своими руками, живут с этим? Просто отбрасывая мысли, не вдаваясь в подробности или что? Во что превращаются все эти директора, психологи и в первую очередь чиновники за свои двадцать-тридцать лет работы? Это люди вообще?
Идти по пути наименьшего сопротивления, когда дело касается чужих жизней, - за одно это можно оправданно ненавидеть людскую породу.